Моя история: человек, переживший рак кости, ищет облегчение боли - Pain News Network

Кристен Эрнандес

Последние три недели были самыми трудными с тех пор, как 20 лет назад мне поставили диагноз рака. Нехватка опиоидных обезболивающих сказалась, стоив мне недель продуктивности, душевных и физических страданий и отрицательного банковского счета.

Когда мне было 25, у меня была другая жизнь — карьера консультанта по корпоративным путешествиям в компании RCA Records в Нью-Йорке. Я выбрался из гетто Бронкса в корпоративную Америку и купил свой первый дом в пригороде Лонг-Айленда.

Но все изменилось, когда мне поставили диагноз коварная и редкая форма рака кости под названием хордома. Это буквально одно заболевание на миллион: каждый год оно диагностируется только у одного человека из миллиона.

Тип хордомы, который выбрал меня, встречается крайне редко из-за расположения опухоли: она располагалась внутри позвонка L3 моего поясничного отдела позвоночника. И это было необычайно больно.

КРИСТЕН ЭРНАНДЕС

Поскольку хордома не реагирует на химиотерапию или лучевую терапию, единственным методом лечения является хирургическое вмешательство. Чтобы спасти мне жизнь, хирурги реконструировали мой позвоночник, заменив позвонок титановым кейджем и заполнив его костным трансплантатом из бедра.

Они также заменили позвоночный диск еще двумя титановыми кейджами, добавив 16 стержней и 20 винтов для усиления.

Мой позвоночник сегодня напоминает кошмарную лестницу, которую мог бы создать Тим Бертон.

После восьми реконструктивных операций на позвоночнике мне дали чудодейственный препарат «Оксиконтин». Врачи не думали, что я когда-нибудь снова смогу ходить, потому что им пришлось перерезать нервы на моих ногах, чтобы удалить зараженную раком кость.

Благодаря «Оксиконтину» я смог сделать первый шаг и, в конце концов, пойти. Это было в 2005 году, в начале так называемого опиоидного кризиса.

Когда я переехал во Флориду, врачи, занимающиеся обезболиванием, отказались прописать мне оксиконтин, опасаясь судебных исков и проверки со стороны правоохранительных органов. Как бы я ни протестовал, меня уволили, как будто я был проблемой, а не самой проблемой.

В то время заводы по производству таблеток были повсюду во Флориде. Это были места, где, если бы у вас были наличные, вы могли бы получить любое лекарство. Именно поэтому сегодня существует такая стигма в отношении людей, страдающих хронической болью.

В конце концов я нашел настоящего врача по лечению боли в Форт-Лодердейле. Вместо оксиконтина он изменил мой режим на фентаниловый пластырь, а также таблетки оксикодона/ацетаминофена (Percocet) для облегчения боли, по сути заменив один опиоид двумя. Это был мой распорядок лечения боли на протяжении последних двенадцати лет, до недавнего времени.

Когда я пошел в аптеку Walgreens в июне этого года, я был потрясен, услышав: «Извините, оксикодон находится в резервном заказе, и мы понятия не имеем, вернется ли он и когда».

По всей стране растет дефицит окскодона, гидрокодона и других опиоидов. И аптеки не получают предварительного уведомления о том, когда прописанное лекарство появится в наличии. Такие пациенты, как я, страдающие от сильной боли, вынуждены отказываться от лекарств до тех пор, пока в аптеке не пополнятся запасы.

Это кошмар, с которым приходится иметь дело. Пациенты с болью обычно не готовы к внезапному прекращению оказания медицинской помощи. Даже малейшие нарушения могут иметь разрушительные последствия, такие как потеря производительности, снижение качества жизни и ухудшение социальной жизни. Даже улыбка требует усилий.

Пациенты всегда последними узнают о проблемах с рецептом. Как и тысячи других, я отчаянно звонил своему врачу, который пытался найти альтернативное лекарство. Не посоветовавшись со мной, он написал сценарий гидрокодона/ацетаминофена (викодина), лекарства, которое я никогда раньше не принимал. Вот тогда и начался мой трехнедельный кошмар. Поскольку я не был готов справиться с неэффективностью гидрокодона при болях в костях, мое состояние быстро начало ухудшаться.

Каждое утро первое ощущение, которое я испытываю, такое, будто кто-то всю ночь впился локтем в мою поясницу. Это так жестоко, что у меня перехватывает дыхание. Затем, когда я встаю и весь титан в моем позвоночнике оседает, нервы в ногах гудят, и ощущение ползания мурашек поднимается и опускается, постоянно вибрируя.